Судебный иск, поданный против «АстраЗенека» (AstraZeneca), «Дженерал электрик» (General Electric), «Джонсон энд Джонсон» (Johnson & Johnson), «Пфайзер» (Pfizer) и «Рош» (Roche), утверждает, что ведущие мировые фармацевтические компании и производители медицинского оборудования как самостоятельно, так и в лице своих подразделений давали взятки, дабы обеспечить себе подписание выгодных контрактов в Ираке.
Поскольку на момент оккупации Соединенными Штатами этой арабской страны повстанцы, позиционируемые истцами как террористы, открыто управляли иракским министерством здравоохранения и отвечающей за импортирование и распределение медицинских товаров государственной компанией Kimradia, заявлено, что ответчики фактически спонсировали терроризм во имя прибыли, проистекающей из заключения благоприятных соглашений на поставки. По мнению истцов, фармпроизводители знали об этой ситуации, но всё равно ее игнорировали, продолжая придерживаться коррумпированной стратегии развития бизнеса.
Гражданский иск, инициированный ветеранами военных действий в Ираке и членами их семей, полагает, что корпоративное взяточничество, осуществляемое на протяжении как минимум 2004–2013 гг., помогало полувоенной организации «Армии Махди», созданной радикальным шиитским лидером Муктадой ас-Садром, финансировать приобретение оружия, проводить военную подготовку повстанцев, оказывать логистическую поддержку. Доводы подкреплены общеизвестными фактами, глубоким анализом и сведениями Wikileaks. Министерство здравоохранения и «Армия Махди» были настолько тесно связаны, что официальные лица США называли ополчение «армией таблеток»: вместо денег ас-Садр зачастую выдавал своим боевикам лекарственные средства для их последующей перепродажи.
Фармпроизводители с мировым именем и сторонники ас-Садра проводили теневые сделки, пользуясь прикрытием программы ООН «Нефть в обмен на продовольствие». Масштаб соглашений существенно вырос в сравнении с таковым при режиме Саддама Хусейна. Если ранее ежегодный закупочный бюджет Министерства здравоохранения Ирака составлял 16 млн долларов, при новой власти он расширился за пределы 1 млрд долларов.
В период 2006–2011 гг. иракский фармацевтический рынок, характеризовавшийся совокупным среднегодовым темпом роста в 17%, стал самым быстро развивающимся на территории Восточной Европы, Ближнего Востока и Африки (EEMEA).
Как утверждается, ответчики обращались в двум типам сделок: «бесплатным товарам» и «комиссионным вознаграждениям». Первая схема предусматривала приложение к поставляемым партиям медикаментов или медицинского оборудования определенного количества «бесплатной» продукции. Эквивалентные суммы таких «подарков» исчислялись миллионами долларов в год. Препараты продавались по завышенным ценам в аптеках, контролируемых ас-Садром, реализовывались на черном рынке с накруткой 100–1000% или нелегально экспортировались. Медицинская техника уходила в частные клиники, принадлежащие сторонникам ас-Садра, где приносила доход за счет оказания платных услуг населению.
Для самих фармпроизводителей цена отдаваемых даром лекарств оказывались ничтожной, ведь себестоимость налаженного производства любого препарата низка. В Ираке же медикаменты выступали настоящей валютой. В отличие от денежных выплат коррумпированным должностным лицам, которые было бы трудно оправдать в случае раскрытия сговора, предоставление бесплатных медицинских товаров осуществлялось под маркой благотворительности и гуманитарной помощи.
Кроме того, фармкомпании договаривались о поставках лекарств с истекающим сроком годности. Покупатели выжидали окончания срока годности — препараты становились непригодными для применения, списывались со складских запасов и уходили в оборот на черном рынке.
Вторая схема опиралась на так называемый хумс — обязательный налог у мусульман-шиитов, составляющий одну пятую годового доход. Под соусом отправки денег на религиозные нужды все контрагенты, ведущие фармбизнес в Ираке, должны были выплачивать минимум 20% от стоимости контрактов, причем зачастую наличными. Мзда взималась на всех этапах процедуры появления лекарства на рынке: введения в формуляр, регистрации компаний поставщиков и производителей, регистрации препарата, рыночной оценки, тендеров, дистрибуции, складского хранения. В случае отказа от принудительного побора чинились разнообразные препоны — вплоть до того, что двери на рынок закрывались.
Как бы то ни было, истцам предстоит доказать прямую связь между игроками «Большой фармы» и финансированием терроризма. Для этого «Армия Махди» должна считаться террористической организацией. Некоторые предпосылки существуют: «Армия Махди» получала поддержку со стороны ливанской вооруженной группы «Хезболла», которая с 1997 года позиционируется Соединенными Штатами террористической.
